В 1863 г. Папа Лев XIII даже наградил медалью Ватикана Анджело Мариани (1838–1914), химика корсиканского происхождения, за изобретение «Вина Мариани» – первого винного напитка на основе коки. О «Вине Мариани» отзывались в превосходной степени не только Папа, но и знаменитости вроде королевы Виктории, Томаса Эдисона, Сары Бернар, Жюля Верна и Генрика Ибсена.

Вскоре после этого Джон Стит Пембертон (1831–1888), житель Атланты, штат Джорджия, произвел на свет американскую версию – «Французское вино с кокой Пембертона». По примеру коллег из Старого Света, молодые интеллектуалы Атланты встретили напиток на ура. Однако «сухой закон», принятый в Атланте и ряде округов штата Джорджия в 1885 г., вынудил Пембертона произвести безалкогольную версию напитка. Пембертон изменил формулу напитка, добавив вытяжку из африканских орехов колы, – так родилась кока-кола.

Листья коки до сих пор используют в рецептуре кока-колы для придания вкуса – но только после того, как из них химическим путем извлекают весь кокаин.

Что произойдет, если красивую женщину покрыть золотом с головы до пят?

От удушья она не умрет.

Многие до сих пор уверены, что человек «дышит кожей» и всё, что полностью блокирует наши поры, вызовет скоротечную асфиксию. Так вот, это не так. Мы дышим только через нос и рот. Поры здесь вообще ни при чем. В противном случае плавание с аквалангом было бы смертельным занятием.

Если сплошь покрыть тело человека золотой краской и оставить в таком виде надолго, он, в принципе, может умереть. Однако смерть в этом случае произойдет от перегрева: забитые краской поры не смогут выделять пот, а потоотделение – главный механизм терморегуляции тела человека. Это будет медленная и очень неприятная смерть.

В фильме «Голдфингер» (1964) по роману Яна Флеминга о Джеймсе Бонде девушку Джилл, убитую таким способом, сыграла актриса Ширли Итон. В 2000 г. Ширли выпустила автобиографию – назло устойчивому мифу о том, что она якобы умерла во время съемок от «кожного удушья». Создатели фильма, кстати сказать, были озабочены асфиксией пор не меньше зрителей. Мало того, что во время съемки в павильоне постоянно присутствовал врач, участок кожи диаметром около шести дюймов на животе Ширли оставили незакрашенным – дабы кожа продолжала «дышать».

В коже человека около двух миллинов пор – примерно по 700 на каждые 6,5 см², – и каждая обслуживает свою потовую железу. Кожа – самый крупный человеческий орган: она весит в среднем 2,7 кг и занимает площадь 1,67 м². Помимо пор, квадратный дюйм (6,5 см²) кожи содержит около четырех метров кровеносных сосудов, 1300 нервных клеток и 100 сальных желез. Клетки кожи непрерывно обновляются: в среднем за жизнь каждый из нас полностью меняет кожу 900 раз.

В мире существует всего одно млекопитающее, которое действительно дышит кожей. Этот уникум – узколапая сумчатая мышь Дугласа (Sminthopsis douglasi). В 1998 г. ученые обнаружили в Квинсленде экземпляр этой двенадцатисантиметровой австралийской сумчатой мыши, вот уже двадцать лет считавшейся вымершей.

При рождении узколапые сумчатые мыши Дугласа на удивление недоразвиты: беременность у самки длится всего двенадцать дней, и новорожденные мышата лишь едва крупнее рисового зернышка. Они не могут сразу начать дышать легкими, а потому кислородно-углекислый обмен у них осуществляется через кожу, что применительно к млекопитающим ранее считалось невозможным. Ученые поняли, что имеют дело с уникальным явлением, когда задумались, почему новорожденные мышата не дышат и при этом не умирают.

Будучи такой крошкой, мышонок не нуждается в большом количестве кислорода и, защищенный маминой сумкой, может позволить себе крайне тонкую, проницаемую кожу. Действительно, кожа малышей настолько тонка, что сквозь нее видны все внутренние органы. К трехнедельному возрасту тем не менее половину кислорода узколапый сумчатый мышонок Дугласа уже получает через свои легкие и мало-помалу переходит на общепринятый у млекопитающих способ дыхания.

Какого цвета был Франкенштейн?

Франкенштейн не был зеленым – не было таким и чудовище, которое он создал. Монстр был желтым в оригинальной книге и черно-белым в кино.

Фильм Джеймса Уэйла «Франкенштейн» (1931) являлся адаптацией романа Мэри Шелли, написанного в 1818 г. В книге главный герой, Виктор Франкенштейн, не врач, а молодой швейцарский студент-идеалист, увлеченный наукой и алхимией. Увлечение приводит к тому, что Виктор решается на роковой эксперимент – создать жизнь из неживой материи. Так из фрагментов тел умерших рождается «создание» ростом под два с половиной метра. То, каким образом Франкенштейн вдыхает жизнь в свое детище, в романе описывается лишь вскользь, а вот в кино чудище оживает после удара молнии. Зрелищность электроэффектов достигалась с помощью катушки Теслы, созданной величайшим сербским изобретателем переменного тока Николой Теслой (1856–1943). В то время ему было семьдесят пять.

И в фильме, и в романе реакция Франкенштейна на свое творение – «ужас и содрогание». Вот версия Мэри Шелли:

«Желтая кожа слишком туго обтягивала его мышцы и жилы; волосы были черные, блестящие и длинные, а зубы белые как жемчуг; но тем страшнее был их контраст с водянистыми глазами, почти неотличимыми по цвету от глазниц, с сухой кожей и узкой прорезью черного рта» [113] .

Для того чтобы нагляднее передать «трупный» эффект, Джек Пирс, мастер по гриму киностудии «Юниверсал», создал образ монстра со сплющенным черепом и негнущейся шеей, великолепно сыгранный Борисом Карлоффом. И хотя сам фильм снимался как черно-белый, на киноафишах чудовище изображали в зеленом цвете.

Фильм получил восторженные отзывы критиков, став серьезным коммерческим успехом его создателей: в одном только Нью-Йорке за первую неделю проката он собрал 53 000 долларов США (эквивалент сегодняшним 750 000 долларов) и породил целую серию продолжений. Когда в 1940-х «Франкенштейн» был адаптирован в комиксы, чудовище в них изображалось с зеленой кожей. Традиция перешла и в 1960-е, в ситком «Семейка монстров» (англ. «The Munsters»). Сам сериал также был черно-белым, однако во всех рекламных материалах главный герой Герман Манстер (комическая пародия на Бориса Карлоффа) изображался с мертвенно-зеленой кожей.

Создание Мэри Шелли разительно отличалось от тяжеловесного, безмолвного образа, созданного Карлоффом. Монстр Шелли был подвижен, сообразителен и мог говорить – пусть и в несколько старомодном и напыщенном стиле. (Не забывайте, что он самообразовывался чтением «Потерянного рая» Мильтона.) Трагическая пародия на Адама, прародителя человечества, чудище отказывалось есть мясо, питаясь лишь «желудями и ягодами». Убийство и отмщение, одиночество и стыд собственного безобразия – вот что двигало детищем Франкенштейна после того, как создатель отказался от него. В отчаянии оно отправилось во льды Арктики, где сожгло само себя на погребальном костре, дабы стереть с лица земли все следы своего существования.